Эскимолог из Дании

Позвольте представиться, меня зовут Мэдс Фэгтеборг, я женат на вашей землячке Айте, которую вы знаете по сайту Sakha Open World.  Айта родилась недалеко от Якутска в 1975 году.

В 1997 году я начал проект "Разработка потенциальных программ" для организации РАЙПОН (Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в Москве). Во время одного из визитов в Москву, я и мой коллега были приглашены в Информационный центр коренных народов. Там я и встретил впервые Айту, о чем я никогда не пожалел. Где-то через месяц  после знакомства, Айта приехала в Копенгаген в качестве стажера в  Комитет Природа и Народы Севера.  В то время я возглавлял эту неправительственную организацию.

Через год в Москве сосотоялась помолвка, а через полгода мы поженились в Копенгагене. А в мае 1999 году появилась на свет наша старшая дочь Дана Сахайа, и в апреле 2001 младшая Аста Уйгууна.

Разумеется, разница в возрасте и в образе жизни это испытание для многих, и мы не были в этом исключением. Но нас объединил совместный проект. Мы написали книгу "Bjψrnen og de smε folk i Nord", которую публиковали в 2002 году. Название книги по-английски будет звучать примерно так: "The Bear and the Small Peoples of the North" или по-русски: "Медведь и коренные малочисленные народы Севера".  Россия, как можно понять, в данном случае описана в образе Медведя.  На 259 страницах мы представили историю, культуру и нынешнее положение российских коренных народов. Позже мы получили финансовую поддержку от канадского правительства для публикации этой книги на английском языке. К сожалению, переводчик  исказил и переиначил ход мыслей.  Грустная история, но переводчик получила весьма внушительную сумму в канадских долларах за бракованную работу.

В декабре 2002 мы переехали из Копенгагена в небольшой город Стуббекёбинг.  Здесь у нас раздолье -  большой дом с большим садом и много свежего воздуха.

Возможно ли работать над проектами по Арктике и России, живя в этом городе? – изначально спрашивали меня люди. Я отвечал: Всего-то 117 км. до полярного круга от Стуббекёбинга, от Копенгагена дальше! Но к сожалению, датская политика по коренным народам изменилась и сейчас стало труднее, чем это было раньше, найти средства для финансирования проектов, касающихся коренных народов.

Вопросы от Sakha Open World

Я признателен вам за приглашение на интервью и я внимательно прочел ваши вопросы. Все вопросы довольно интересные, но я должен признаться, что некоторые ответы  получатся не квалифицированными, исходя из того, что мои знания по некоторым вопросам либо ограничены, либо устарели. И поэтому я отвечу на некоторые ваши вопросы короткими рассказами.

От бизнесмена до эскимолога.

Я был рожден в 1953 году в маленьком городе Сёндеборг, расположенном в Южной части Дании. Когда мне было 4 года, мои родители решили переехать в пригород, в городок Броэ, гораздо более меньший, чем Сёндеборг. Броэ известен фактом, опубликованном в газете “The illustrated London News" от 9 апреля 1864 г., где в иллюстрациях были показаны Прусские военные части, наблюдавшие за датчанами с верхушки церкви во время второй шлезвигской войны. Больше ничего особенного не происходило в этом маленком городе Броэ, но все же было приятно жить в таком месте, где самым торжественным ежегодным событием был выезд короля Фредерика IХ. Король имел обыкновение проезжать мимо нашего городка из своей летней резиденции, расположенной в Гростен, в домик на пляже вблизи Броэ.

В мои детские годы в Дании существовали деревенские школы, с первого по третий класс. После них мы шли учиться в центральные школы  до десятого класса.  Хотя на самом деле до десятого класса многие не доучивались, ограничиваясь седьмым классом, и начинали самостоятельную жизнь, работая рабочими, фермерами и рыбаками. Но я закончил десять классов и поступил в бизнес школу в Сёндеборге. Через год я уже владел некоторыми коммерческими навыками и меня направили в компанию, торгующую древесиной и другими материалами, необходимыми в строительной промышленности. Запах дерева до сих пор радует меня!  

После окончания учебы я год проработал торговцем древесиной.  Но у меня было желание продолжить учебу – я нуждался в теоритеческих знаниях и я поступил в  более высокую по статусу бизнес школу в городе Оденсе, где родился великий датчанин – сказочник Ханс Кристиан Андерсен.  На протяжение двух лет учебы я все глубже и глубже увлекался гуманитарными предметами.  И в конце концов  решил поменять направление в своем образовании. Выбор был сделан.  И я начал учиться на историческом отделение в Университете Копенгагена. Выбор гуманитарного направления был правильным, но что касается истории... Это была ошибка. В те времена, в середине 70-х, в Дании существовало невероятное количество коммунистических партий с различными идеологиями, где отдавались предпочтения либо СССР, либо Китаю, либо Вьетнаму или Кубе. При этом создавались кумиры из таких вождей как Ленин, Сталин, Троцкий и другие. Я просто не мог больше воспринимать эту идеологическую чушь, которая обсуждалась в процессе обучения.  Я не выдержал всего этого и уехал в Гренландию, где нашел работу на американской военной базе Тулэ. Там-то я  совершенно случайно и встретил своего бывшего однокашника по бизнес школе в Оденсе, гренландца, который был главой администрации в муниципалитете Каанаака (Qaanaaq). Это встреча оказалась решающей в моей жизни. Мой приятель в ту нашу первую встречу окунул меня в реальность, совершенно незнакомую мне прежде, – он познакомил меня с инуитами. Этот опыт был совершенно несовместим с тем, что я видел и знал прежде!   И я поставил себе цель узнать их культуру поближе. Результатом двух лет, проведенных на базе, стало то, что я полностью отдался этой неизвестной мне, но очень близкой по духу культуре.  Более того, я встретил гренландку, полюбил ее, женился – у нас родился сын. А спустя год я вернулся в Копенгаген, нашел временную работу торговца и поступил в институт Эскимологии при Университете Копенгагена.

Что-то прогнило  в Датском государстве

В конце 70-х и начале 80-х в институте Эскимологии преподавали культуру, историю и язык гренландцев. Двое из наших профессоров были заинтересованы внести новые предметы - этнографию и право на землю или, как сегодня определяют, право коренных народов. С моей точки зрения, это было уместное дополнение к существующим предметам, так как еще тогда, во время моего проживания в Каанааке, я был свидетелем долговременного спора между местными жителями, инуитами, и датскими властями.

Меня это очень заинтересовало и было бы глупо не участвовать в этом вопросе! Я начал методичное изучение архивов тогдашнего Министерства Гренландии и нашел множество фактов прямой причастности датских властей к вынужденному переселению жителей из Уумманнака в 1953, с уведомлением сделать это в двудневный срок. То есть, получалось, что имея эти сведения под рукой, я мог доказать датским властям, что действия их были неправомерны.

Но моей большой проблемой являлось то, что я не мог опубликовать те документы, так как высокопоставленный чиновник Министерства не дал разрешения на это. Тем не менее, мне удалось доказать, что это был недобровольный акт со стороны жителей, и теперь все это могло бы внести изменения в историю Даниии и Гренландии, но кто же поверит моим показаниям без документальных фактов?  

Один из профессоров института, Йенс Брёстед, прочитав мои тезисы, предложил поискать другие документы, подверждающие факт вынужденного переселения жителей. Через пару лет мы преуспели в своих изысканиях и были вправе произнести слова Гамлета: "Что-то прогнило в Датском государстве!"   В 1985 году была опубликована статья на английском языке "Изгнание Великого народа. Когда американская военная база пришла в Тулэ. Анализы колониального мифа и Подлинный случай". Позже, в том же году, мы опубликовали книгу на датском языке: "Тулэ – пленный народ и военная база". И с этого времени, я считаю, в историю Дании и Гренландии были внесены изменения. Но даже когда мы привели наши факты, датское правительство все еще упорствовало и не хотело признавать существующих обстоятельств.

Ещё позже, через несколько лет, комиссия выпустила отчет, объемом в 505 страниц, в котором утверждалась идея, полностью протовоположная нашей. Это привело к тому, что инуиты обратились в Высший суд Дании, и в 1999 году, вопреки фактам, выведенным в отчете, все-таки был обнародован вердикт: инуиты пострадали от вынужденного переселения, которое было инициировано  датским государством.

Позже инуитам была выплачена компенсация. Но на вопрос – кто владелец земли, где расположена американская военная база Тулэ? – ответ не удовлетворил бы никого, равно также, как и размер компенсации. И как следствие, инуиты снова обратились в Верховный суд Дании. В 2003 году Верховный суд подтвердил вердикт, вынесенный Высшим судом. Датское королевство проиграло в этом, самом крупном из гражданских судебных процессов в истории Дании. Но как бы там ни было, инуиты не получили право на владение своей территорией и компенсация осталась столь же недостаточна. Но они выиграли в другом – Премьер Министр Дании принес официальное извинение от имени датских властей. И я горжусь тем, что я был одним из тех двоих, кто начал эти исторические судебные процессы.

Коренные народы в современном мире

В современном мире правительства уже не смогут играть коренными народами как раньше – во всяком случае так, как это делалось совсем недавно. Международное Общество (The International Society) взяло на себя отвественность за судьбы малочисленных народов и сегодня Мировое Сообщество (the World Community), правительства, НПО и отдельные люди работают в пользу коренных народов, защищая их права.

Определить статус коренных народов невозможно, ведь коренных народов по всему миру насчитывается около 300 миллионов, и проживают они в более чем 70 странах мира. В данный момент Международное Общество (The International Society), и в основном ООН, занимаются рассмотрением прав этих народов – это право на самоопределение, в которое включено право на существование как таковое, право о признание аутентичной специфики коренных народов и право на язык, культуру, землю и их ресурсы, а также экономическое право и право на социальное развитие. Упомянутые выше факты отрадны. И учитывая, что существует Постоянный  форум по делам коренных народов и Декларация ООН по коренному населению, надо надеяться – ни одно правительство не должно бы сомневаться или противодействовать этим рекомендациям. 

И тем не менее, проблема коренных народов заключается в другом. Я думаю, необходимо учитывать тот факт, что многие из коренных народов настолько малы по количеству, что защитить их право на язык, увы, уже невозможно. Это очевидно хотя бы потому, что даже такой язык как датский, на котором говорит около 5,5 млн. человек, и тот терпит поражение перед приоритетом английского языка. В современном глобальном мире, где коммуникации происходят через интернет, все необходимые программы установлены на английском. И кто-нибудь задумался над тем, чтобы создать программу на языке, на котором говорят 5000 человек?  Я думаю, что ни один программист не посмеет предложить такую идею в маркетинг. Это просто утопия в нынешних рыночных условиях.

Автономия для гренландцев

Как же выживать коренным народам?  Позвольте мне сослаться на некоторые исторические дебаты в Гренландии.  Как вы знаете, гренландский колониальный статус был окончательно упразднен в 1953 году, а в 1979 Гренландия получила право на самоуправление (автономию по внутренним делам).

После Второй Мировой Войны Дания была обязана интегрировать Гренландию в современное общество. И как следствие, в 1950-х и 60-х датские традиции и культура были предпочтительнее, включая язык. Обескураженные гренландские родители жаловались, что язык, на котором говорили их дети, был исковеркан. Но с другой стороны, датские учителя тоже жаловались на бедное знание датского языка гренландскими детьми. И тогда гренладский психолог Ингмар Эгеде, спросил: Может ли наполовину гренландский и наполовину датский быть одним единым языком?

Реакция на данификацию имела большое значение в культурном и политическом отношение. И если оглянуться во времени на 70-е годы, когда молодежь испытывала интеграционную политику на собственном опыте, можно понять, почему начались протесты против политики датской администрации, против засилия датского языка и культуры. И вдруг, без каких-либо деклараций началось нечто – артисты, певцы, поэты и политики гренладского происхождения ПРОСТО начали писать, петь и дискутировать на своем родном языке, игнорируя датский.  Все это началось в июне 1970.  На  конференции в высшей школе Кнуда Расмуссена в Сисимиуте, в этом мозговом центре датской интеграционной политики, господин Могенс Босеруп заключил свой доклад тем, что у гренландского языка нет будущего. Это было слишком! И участники конференции приурочили к отъезду Босерупа акцию – гренландцы подарили ему каяк без кожного покрытия. Комментарии были такими: Здесь ты можешь увидеть Гренландию без языка!

За время с начала 70-х и до 1979 года гренландцы добились самоуправления. Поэты, писатели и политики иногда, конечно же, были очень резки и допускали грубость в отношение Дании и датчан. В те времена мне не совсем приятно было быть датчанином в Гренландии. Но с тех пор, именно с установлением самоуправления, произошли впечатляющие изменения. Причина очевидна.  Если до 1979 года вся вина валилось на Данию, то сегодня гренландцы несут отвественность за каждое свое внутреннее дело, что означает, что они теперь могут винить только себя за любые ошибки.

Гренландцы до сих пор граждане Дании, так же как и саамы являются гражданами Норвегии, Финляндии и Швеции.  Все четыре страны  относятся к северным странам и  между ними больше сходства, чем различий. Но нужно отметить, что невозможно напрямую сравнивать политическую систему и общественные организации этих стран. В  Гренландии существует частная и принадлежащая местному самоуправлению промышленность, а на земле саамов есть только частная. К тому же, Гренландия – это остров, и большинством населения Гренландии являются гренландцами. И еще, гренландские законы касаются всех граждан этого региона. У саамов же ситуация иная. У них нет точных границ, равно как и нет границ, определяющих зоны для традиционного природопользования. Кроме того, саамы не являются приоритетным большинством на тех землях.  Таким образом, саамы помимо того, что они придерживаются общих законов государств, в которых они обитают, они также придерживаются законов, касающихся коренных народов, которые также действуют во всех трех странах. Иными словами, автономия саамов выглядит совсем иначе, чем автономия гренладцев. Но это другая тема...

Права коренных народов России

Если поменять сценарий и плавно перейти от северных стран в Российскую Федерацию, то мы найдем множество отличий – как ушедших в историю, так и современных.

Во время советской эпохи, российские коренные народы были маргинализированы до такой степени, что многие ценности, боюсь, утеряны навсегда. Тоже самое можно сказать о территориях их расселения и хозяйственной деятельности. Но как бы то ни было, есть политическое стремление, во всяком случае в Москве, изменить ситуацию коренных народов. Однако, бедное состояние российской экономики создавало плохие условия  для эффективного развития проектов.  Во время Шестого конгресса в 1992 году, ситуация коренных малочисленных народов была поставлена на повестку дня и тогда президент России Б.Н. Ельцин вынес постановление об обязательстве местных властей поддерживать и защищать традиционные территории расселения малочисленных народов и их традиционную деятельность. Тем не менее, все получается с точностью до наоборот.  Российская нехватка экономических сил подталкивает к использованию природных ресурсов страны, но месторождения этих ресурсов по иронии судьбы находятся как раз в местах проживания коренных народов. И здесь возникает вопрос: так какие права имеются у коренных народов?

В  Конституции РФ 1993 года (ст. 15.4) говорится, что Общепризнанные принципы, международные регулирования, и международные договоры Российской федерации являются неотъемлемой частью законодательства. Если международными договорами, участницей которых является Российская Федерация, установлены иные нормы, чем те, которые предусмотрены настоящим Федеральным законом, то применяются нормы соотвествующих международных довговоров. Также в ст. 69 Конституции РФ говорится: Российская Федерация гарантирует права коренных малочисленных народов в соотвествие с общепризнанными принципами, международными нормами и международными договорами Российской Федерации. В таком случае получается, что Россия принимает международные трактаты и конвенции, включая, к большому удивлению, два междунарордных соглашения: Международное экономическое соглашение: Социальные и культурные права, и Международное соглашение гражданских и политических прав. Оба соглашения – от 1966 года и Конвенция 169 от 1989 года – ратифицированы в 1973 году Президиумом Верховного Совета РСФСР и так как Россия взяла законодательные обязанности после распада СССР, соглашения эти остаются в силе. Но ситуация с Конвенцией 169 иная; несмотря на то, что во времена СССР она была официально утверждена в 1991 году, Россия до сих пор ее не ратифицирует. С российской стороны решено действовать постепенно, в соответствие с изменениями в законодательстве. Критики, однако, считают неправомерным тот факт, что Россия задерживает принятие Конвенции. До настоящего времени только две страны ратифицировали эту Конвенцию – Дания и Норвегия. Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что если  конвенции ратифицируют, то они должны соблюдаться.  Но мне кажется, на все это уйдут годы, пока российское общество со своими законами осознает важность этих проблем.

Организация, которая занимается коренными малочисленными народами, начала показывать эффективные результаты, пусть даже процесс этот идет медленно. Например, на принятие Федерального Закона о гарантиях прав коренных малочисленных народов России ушло 7 лет. Закон ратифицировали в 1999 году. Можно сказать, что наконец во властных структурах началось какое-то движение, что правительство уже способно гарантировать право на землю, культуру, язык и альтернативную форму службы в армии. Однако, законодатели формулируют основы этих прав довольно размыто, не дают сколько-нибудь четкого руководства или представления о том, как этот процесс должен происходить. Тем не менее, Закон о гарантируемых правах для российских коренных народов был одобрен в 2000 году. Хотя Закон остается несколько неясен, например, в том, что говорится о коммерческом пользовании и традиционном пользовании.

В  дополнении к федеральному закону, региональное законодательство предполагало децентралицию, что несомненно привело бы к регулированию условий проживания коренных народов непосредственно в регионах. Региональные организации имели неплохой шанс, подпадая под региональные законодательные основы более органично, чем под федеральные. Но в том-то и проблема, что правительство в Москве сделало правилом следование региональных законов федеральным. Но с другой стороны, до сего времени прошла всего лишь пара региональных законов. Большинство регионов не отнеслись к проблеме должным образом.

Закон о территориях и территориях природопользования, после долгих дискуссий, наконец-то ратифицирован. Основные цели закона, как бы там ни было, близки к совершенству. Но все же, этот закон не устроил РАЙПОН (Ассоциация коренных малочисленных народов Севера Сибири и Дальнего Востока России) своей формулировкой, которая способствует разделению коренных малочисленных народов. И потому региональные ассоциации вынуждены напоминать региональным политикам, что вопрос о разделение в законах не оговоривался.

Чукотский писатель Юрий Рытхеу указал в своей статье для датского журнала Infonor  на проблемные места в российском законе, касающемся коренных народов. Например, он упомянул, что малочисленные народы  в России проживают на территориях традиционного расселения своих предков и ведут самобытный уклад жизни. Но Рытхеу считает, что исходя из формулировки закона, получается, что малочисленные народы должны жить в резервациях и если они переселятся в другие места, то потеряют свою самобытность. Далее, он пишет: "Что значит традиционный уклад жизни?" И подчеркивает, что вопрос этот весма противоречив, – если эскимосы пользуются электричеством, телефоном, телевизором или компьютером, могут ли они оставаться народами, быт которых отражает традиционной уклад жизни.

Я не раз общался с хорошо образованными людьми из числа российских коренных малочисленных народов.  Некоторые из них уже отказались от своей этнической идентификации и объясняют это тем, что такая идентификация им не нужна: Добились ли мы чего-то за все эти годы?  Другие же, напротив, подчеркивают свое этническое происхождение и придерживаются определенной этнической группы.  Причиной этому может служит то, что знание своей культуры они черпают только из книг, музеев или в Университетах.  В то же самое время, многие из этих образованных молодых людей, кажется, формируют новый вид этнической идентичности – они относят себя к единому целому международного братства малочисленных народов мира (Indigenous Peoples of the World).

Будущее эскимолога

Когда я оглядываюсь назад, оценивая свою жизнь, я вижу, что как эскимолог, я был вовлечен во многие интересные события, такие, например, как дело с вынужденными переселенцами. Я также имел честь организовать Первый Высший Саммит лидеров в 1991 году, на котором впервые встретились лидеры всей Арктики. Для меня эта встреча открыла возможность для сотрудничества с представителями малых народов в советское время и после распада СССР,  уже в России. Позже, в 1997 году, я стал первым в разработке проектов с малочисленными народами. А в 1999 году я организовал гуманитарную помощь для шести сибирских  и дальневосточных деревень.

Моим превеликим счастьем было встретить Айту. Используя  опыт работы в Гренландии, с инуитами, неожиданно выяснил для себя после встречи с ней, что открылись новые ворота в мир малочисленных народов России, со всеми их проблемами. Но, очень большое НО – нужны ли сейчас западные эксперты в этом вопросе? Я сомневаюсь, так как сегодня западных партнеров используют, как правило, для изыскания финансовой поддержки от ЕС и других европейских ресурсов. С профессиональной точки зрения, это не интересно - просто подписывать бумаги, а по окончание срока проекта, подписывать завершающий отчет. Очень жаль, что мы уже не можем быть вовлечены в конструирование и введение проектов. Но так уж сегодня сложилось.

Айта часто говорит мне, что я должен открыть глаза и изыскивать иные алтернативы, но это не легко, так как сегодня самыми финансируемыми проектами могут быть те, которые имеют современную мантру – Глобальное потепление!

Стуббекёбинг является последним местом, где жил Ханс Эгеде, норвежский миссионер, который повторно колонизировал Гренландию в 1721 году. В ноябре в 2008 года исполнится 250 лет со дня его смерти и в эту честь я собираюсь устроить церемонию, и намечаю написать книгу о своем "земляке". Также, я намереваюсь открыть постоянную экспозицию – Арктическая камера, в которой будут представлены 200 гравюрных оригиналов работ 17-18 веков, отражающих представление европейцев того времени о коренных народах.  

Ирония судьбы - я начал свою академическую карьеру с изучения истории, и кажется дело идет к тому, что закончу ее тоже историей, написав книгу об истории Арктики, вместо того, чтобы заниматься вопросами прав коренных народов. Хотя, должен сказать, вопросы прав коренных народов решались достаточно успешно именно в период моей карьеры эскимолога.

Мэдс Фэгтеборг, Дания