Мы всегда рады интересным материалам для публикации на нашем сайте и идеям о том, как сделать сайт лучше и интереснее:

Мои воспоминания

Анатолий "Terrible" Иванов

Нюрба, Республика Саха (Якутия)

Terrible со старшим братом (старший с ружьем)

Рассказ про новые сапоги или как мы тонули

 Как-то летом во время сенокосной страды отец послал нас на озеро Лэбэкээн проверить сети, установленные на карасей. Озеро находилось в шести километрах от деревни. А было мне тогда 14 лет, брат на полтора года старше меня. Как известно, приказ отца не обсуждается, а выполняется. И мы с братом пошли пешком. Что такое шесть километров для пацанов? Рукой достать.

 В общем, пришли мы на озеро. Там была старенькая лодка, сделанная из досок. Суденышко ненадежное, но мы считали себя опытными гребцами. Отец же верил нам! Сильными уверенными гребками мы поплыли к месту установки сетей. От того места, где мы взяли лодку до сетей примерно один километр. Может быть, чуть больше. Сети находились в юго-западной стороне озера. Местность эта называлась Мыраан Атах. Мы там всегда косили сено.

 Плыли мы с братом вдоль западного берега озера. А вот и Мыраан Атах. Мы увидели, что в первую же сеть попалась гагара (куо5ас). Заметно заволновались. До сих пор помню, как забилось мое сердце. Прямо как птичка, попавшая в петлю.

 Волнение волнением, а время-то идет. Мы подплыли к птице левым бортом. Лодкой управлял брат, а также он командовал мной. Я сидел спереди, поэтому получил приказ: убить птицу ударом весла. Приказ есть приказ, его надо выполнять. И я немедленно принял к исполнению. Но, к сожалению, исполнил не очень удачно. То есть очень неудачно. Во-первых, я промазал по птице, удар пришелся в воду. Во-вторых, я так сильно ударил, что мы потеряли равновесие, а наше суденышко зачерпнуло воды. Притом в таком количестве, что оно потеряло способность держаться на плаву. Чего там образно говорить, скажу простыми словами - мы пошли ко дну...

 Помню, в моей юной голове промелькнула мысль: неужели это конец, неужели пришла смерть?! Но как только мы оказались в воде, а лодка перевернулась, я сразу успокоился. Потому что появилась возможность держаться за перевернувшуюся лодку. Ведь лодка сделана из дерева, а дерево, как известно, не тонет. Наш школьный физик и по совместительству наш сосед Михаил Павлович всегда так говорил. Мол, дерево не тонет. Поэтому я сразу успокоился. Я даже не стал скидывать сапог. Зачем я буду скидывать сапоги, если они совсем новенькие? Ведь я буду держаться за лодку. Я так и сделал: в воде дрыгал обутыми в сапоги ногами, при этом держался за перевернувшуюся лодку.

 А боялся я только одного: а вдруг гагара решит отомстить мне и ударит своим острым клювом? Ведь она плавала буквально в метре от меня! Вы когда-нибудь видели живую гагару с близкого расстояния? Нет? А я видел, не скрою. Впечатляющее зрелище! К нашему счастью, гагара не обращала на нас никакого внимания. Может быть, она просто устала. А может быть, просто не хотела проверять нашу кожу на прочность. В общем, повезло нам.

 Между тем брат поступил со своими сапогами следующим образом. Вообще у него реакция быстрее, чем у меня. Может быть поэтому, я не знаю, но в первые же секунды нашего "купания" он распрощался со своими сапогами. Кстати, тоже новыми.

 Когда мы выбрались на берег, он топал домой босиком. Я же в резиновых сапогах. Правда, было мокро и неудобно.

 На завтрашний день мы опять пошли на то озеро. Но не с пустыми руками. Брат нес двустволку-горизонталку 12-го калибра. Мы решили отомстить гагаре за вчерашнее "купание".

 Ладно, не буду рассказывать, что было потом. Лишь скажу, что вскоре над Мыраан Атах прозвучал выстрел. Наш "приговор" был приведен в исполнение. Гагара не отомстила нам за удар веслом, мы же отомстили ей за свое купание...

 Потом брат долго нырял за своими сапогами. Безрезультатно. Наверное, илом занесло. Я же стоял на берегу и думал: эх, брат-брат! Зачем ты скинул сапоги? Мы же держались за лодку. А наша мама долго простояла в очереди за новыми сапогами.

 Здесь я должен немного рассказать про распределение дефицитных вещей во времена так называемого "развитого социализма". К примеру, привезли товар в деревенский магазин. С утра собираются жители деревни и тянут номера - кому какой номер достанется. Вот мама, к примеру, вытянула номер 8. Это означает, что при открытии магазина она будет стоять в очереди восьмым номером. Значит вероятность того, что ей достанется дефицитный товар, весьма высока. А если она вытянет номер 80? Ничего не поделаешь, сама виновата.

 Не знаю где как, но в нашей деревне была такая система распределения дефицитных вещей.

Воспоминание о зимней прогулке

 Зимнее утро. Сумерки.

 Я вглядываюсь в долину речки Халыма. Ивы и кусты одеты в зимнюю шубу. Тишина. Наверное, здесь никого нет. Я вздрагиваю.

 Холодно. Даже очень. Выдыхаю воздух и прислушиваюсь. Если температура минус пятьдесят или ниже, то я должен услышать характерный шипящий звук. Нет, такого звука нет. Значит, температура за сорок. Или сорок пять. Но не пятьдесят.

 Оборачиваюсь, смотрю назад. Следы от моих лыж тянутся вдоль западного берега, потом пересекают речку.

 Во-он там, в полукилометре от избушки мы расстались с отцом. Он пошел в деревню, потому что у него уроки. Отсюда до нашей деревни километров двенадцать.

 А я учусь в первом курсе Иркутского авиационно-технического училища. Несколько дней назад я приехал к родителям на зимние каникулы.

 Сюда мы пришли вчера вечером. До местности Матыкан шли по дороге, потом по лесу на лыжах. Свежих лосиных следов не было, нигде не видели. Естественно, мы не сделали ни одного выстрела. Только прогулялись по заснеженному зимнему лесу. После нескольких месяцев, проведенных мной в казарме, в лесу просто прекрасно. Простор и свобода!

 Ночевали мы с отцом в его охотничьей избушке.

 А утром отец дал последние наставления. Я должен обследовать местность между речками Халыма и Чохулах на предмет наличия парнокопытных. Имею ввиду лосей. Достигнув Чохулаха, должен пойти на север, выйти к реке Алдан и по льду вернуться к устью речки Халыма. Отсюда до устья меньше километра. Раньше я не проходил по маршруту р. Халыма - р. Чохулах. Конечно, я бывал на самой речке Чохулах. Когда-то там мы косили сено. Но тогда приезжали в Чохулах через озеро Джэкэмдэ. А это намного южнее.

 Я снимаю с плеча карабин, прицеливаюсь. Мушка не стоит на месте, прыгает. Слишком много одежды на мне. Приклад ружья неудобно ложится на плечо. Если вдруг увижу лося, попаду ли? Посмотрим. Время покажет.

 Ладно, надо идти вперед. Закидываю карабин на плечо, поднимаюсь на восточный берег речки. Берег крутой, я даже вспотел. С высокого берега внимательно осматриваю долину речки. Нет, никого не видно. Иду на восток.

 Во-он там мы как-то осенью видели медвежью берлогу. Тогда мы охотились на зайцев. Отец, брат и я. Отсюда до берлоги, наверное, километра два будет. Возле берлоги были отчетливо видны медвежьи следы.

 Кстати, о медведях.

 Был такой случай. Как-то перед сенокосом деревенские мужики на моторной лодке поехали в местность Арбын. Приплыли, причалили к берегу и пошли проверять сенокосные угодия. Поднялись на берег, а там медведь! Несколько секунд стороны наблюдали друг за другом. Не выдержал мужик по имени Степан. Он вскрикнул и побежал к лодке! Чего нельзя было делать ни в коем случае. Медведь за ним! Молодцом оказался табунщик Алексей. Он одним выстрелом из карабина успокоил зверя. А Степан-то был ветераном войны. В общем, медведь оказался страшнее немцев. Вот такие дела.

 А снег глубокий, оказывается. Лыжи вязнут в снегу. Мне уже не холодно. Иду вперед, сил много.

 Из кустов взлетают куропатки, но я не стреляю. Только провожаю взглядом. Эх, был бы у меня дробовик! Но у меня карабин, а целью моей прогулки является сохатый. Увидеть бы лося! Выпустил бы всю обойму.

 А лосей пока не видно. Надеюсь, что пока. Кое-где есть следы, только старые.

 Продолжаю поход на восток.

 Я еще ни разу не видел медведей. В природе. Зоопарк - другое дело.

 Мы косили сено возле озера Лэбэкээн. Помните, там мы с братом тонули. Всего шесть километров от деревни. Ночевали тогда в палатке. Наверное, хотели как можно быстрее закончить сенокос. Однажды утром отец, как всегда, вышел из палатки первым. Мы с братом лежим, не хочется вставать. Но пришлось встать: отец сказал, что ночью к палатке приходил медведь. Мы мигом выскочили из палатки. Действительно, в пятидесяти метрах от палатки в грязи были отчетливо видны медвежьи следы. Собаки у нас тогда не было.

 Черт! Лыжи то и дело проваливаются в глубоком снегу. Идти не очень приятно. Но ничего, сил у меня много. Все время иду на восток.

 Я уже вспоминал про озеро Джэкэмдэ. Неширокое длинное озеро, наверное, раньше являлось старицей. У озера есть пашня с одноименным названием. Там сеют овес. А в лесу вокруг пашни растет голубика. Одним словом, рай для медведей. Проходя по пашне, мы частенько видели медвежьи следы. А также следы медвежат. На территории нашего наслега медведей много. В Усть-Алданском районе любой подтвердит.

 Еще один случай.

 Тогда я был совсем маленьким. В трех километрах от села была свиноферма. И вот один медведь стал ходить на ферму. Нескольких свиней убил. Решили убрать его самого. Мужики собрались, поехали на тракторе. Подробностей облавы не знаю. Знаю, что охота была удачной. Привезли убитого медведя на тракторе. Я сам видел. На санях лежал огромный окровавленный зверь. Отчетливо помню, что глаза были желтыми и безжизненными. Медвежья шкура досталась моему отцу. Не знаю почему. Может быть, его выстрел был решающим. Может быть, отец показал себя храбрецом. Не знаю. Мы же с братом и сестрой выросли, кувыркаясь на медвежьей шкуре.

 Вот так.

 Тем временем снег все глубже. Или мне так кажется?

 Эх, отец! Почему ты сам не делаешь лыжи? Широкие, удобные, которые не проваливаются в снегу. А то готовые магазинные лыжи сам знаешь какие.

 Нет, сохатых не видать. Надо перекурить. Нахожу лежащее дерево, очищаю от снега. Карабин снимаю с плеча, втыкаю прикладом в снег. Все, теперь можно курить. С удовольствием затягиваюсь дымком от "Ту-134". Хорошо-о!

 Как-то отец отправил меня на речку Халыма проверить корчаги (туу), установленные на щук. Да-да, на эту самую речку, которую я недавно перешел. Только отсюда до того места будет километров восемь. А было это в октябре.

 Я миновал восточную окраину деревни и пошел по дороге, ведущей в местность Хаттыгы. Накануне обильно выпал снег. Тогда мне было лет тринадцать, весил я немного, поэтому шел легко.

 Вскоре я догнал одного человека. Это был кадровый охотник по имени Спиридон.

 - Здравствуй, Спиридон.

 - Дорообо, тукаам, ханна бардын? (куда идешь?)

 - Иду проверять туу, установленные на речке Халыма.

 Он улыбнулся. Мы поговорили немножко и я пошел дальше. А Спиридон остался курить.

 От деревни до места установки корчаг будет, наверное, километров семь. Я проверил туу и благополучно вернулся домой. Уже не помню, какая рыба попалась тогда в туу. Вроде мелочь. Но это неважно. Главное, что было потом. А было вот что. Кто-то нам рассказал, как потом охотник Спиридон хвалил меня. Будто бы он говорил: совсем как большой, в такой снег один идет проверять туу за семь километров. И так далее.

 Мне было приятно это слышать, не скрою.

 Ну ладно, хватит вспоминать. Пора идти. Сохатый ждет.

 Идти трудно, лыжи вязнут в снегу. Вскоре показался толоон. Надо обследовать. Забираюсь на холмик и смотрю. Одни кустарники. А лосей не видно.

 На нет и суда нет. Держу курс на восток.

 Когда же, наконец, приду к речке Чохулах? Сколько километров осталось? А почему карабин такой тяжелый? И обязательно ли надо было взять столько патронов?

 Ответов нет. Как нет и лосей.

 Чохулах, Чохулах, голубые дали...

 Пытаюсь сочинить стихотворение. Но ничего не получается.

 Если пойдешь вверх по течению, придешь к озеру Онолой. Далее расположено озеро Тобох Куелэ. Эх, хорошие места! Караси как на подбор: кругленькие, голова маленькая. А уток сколько! От Онолоя до деревни восемнадцать километров. Это расстояние я прошел не один раз.

 Возвращаемся утром в деревню. Отец и брат несут рюкзаки с карасями. Мне же, как маленькому, вручают три ружья, три патронташа с патронами и что-то из мелочи. Что такое для уставшего ребенка три ружья и три патронташа? А до мотоцикла шесть километров. Не знаете? А я знаю, но не буду говорить. Сами попробуйте. Если вы взрослые, то пробуйте на своих детях. Вот так вот!

 Уфф... Устал. Впереди алас или что? Что там?

 Урааа-а! Это же речка Чохулах! Ну наконец-то. Самая трудная часть пути позади.

 Я устал. Надо посидеть. Неплохо было бы и перекурить.

 Вон там мы косили сено. Брат косил наравне с отцом. Я отставал от них. Поэтому мне давали отдельный участок, индивидуальный.

 Немного отдохнув, иду на север к Алдану. Идти уже легче - зимой здесь прошел трактор. Несколько километров до реки я прошел без остановок.

 Алдан. Правый приток великой Лены. Я стою на берегу и смотрю на широкую реку. На севере видны вершины Верхоянского хребта. Красиво. Наши кадровые охотники охотятся в предгорьях этих гор. Отсюда до гор сто километров будет.

 Но мне не до гор. Надо вернуться домой.

 Смотрю на запад. Вдали виднеется так называемая избушка бакенщика. Говорят, давным-давно там жил старик и следил за бакенами. Отсюда до избушки бакенщика километров шесть - семь. Точно не знаю.

 Там устье речки Халыма. А я должен идти туда.

 Спускаюсь к реке и иду вдоль берега. Идти легче, чем в лесу. Почти не проваливаюсь. Только вот торосы мешают. А они везде. Великая река сопротивлялась морозу. Никак не хотела замерзать. А течение сильное. Поэтому и образовались торосы.

 Стараюсь выбрать места, где поменьше торосов. Но так не бывает. Все равно попадаются места, где трудно идти. Где сплошные торосы. То и дело падаю. Чертыхаюсь. И иду дальше.

 Устал. Смертельно устал.

 Но скоро дойду до устья речки. Или мне это только кажется?

 Холодно. Согреться, покушать бы! Попить горячего чайку. Как только вспомнил про чай, сразу стало теплее. Уже не мерзну. Только вот пятая точка мерзнет. Мягкое место.

 Стоп! Не понял. Почему мерзнет задняя часть тела? Я же иду.

 Вздрагиваю, открываю глаза и оглядываюсь по сторонам.

 О, боже! Оказывается, я вовсе не иду, а сижу на торосе. Карабин воткнут в снег. Вокруг ни души. Только ледяные торосы торчат.

 Когда я присел отдохнуть? Сколько минут просидел на льду? Почему я не почувствовал, что уже не иду?

 Не знаю. Знаю только одно: надо встать и идти к устью. Надо заставить себя идти. В избушке есть печка. Там тепло. Есть дрова и чай.

 Вставай, курсант, не сиди. Ты же мужик. Тебе уже 18 лет.

 Вставай! Если не встанешь сейчас, через десять минут почувствуешь жар. Тебе станет очень тепло. Ты снимешь куртку. А потом остальное. Весной вместе с этими торосами поплывешь в великой Лене. Если тебя не найдут. Так что вставай!

 Команда подействовала. Я встал, взял ружье. Боже, какое оно тяжелое! Я оглянулся по сторонам, оценил расстояние.

 Пройдена половина пути до устья. Еще столько же топать. Проклятые торосы.

 Иду дальше. Я должен дойти до устья. А оттуда всего полкилометра до избушки.

 Иди, мужик. Не останавливайся. Дома тебя ждут.