Невысказанные
слёзы протяжным тоскливым звуком вырвались из его отощавшей груди. Всё было
кончено, подъезд, прежде такой уютный, зиял пугающей темнотой. Люди,
деловито сновавшие взад вперед с непонятными лохматыми предметами, резко
пахнущими краской и клеем, растаскивали по крупицам запах дома. Неловко,
боком протиснувшись в знакомую дверь, он застыл в унылой, растерянной позе.
Сладковатый, тошнотворный душок, отравлявший воздух квартиры последнее время
усилился и исходил от незнакомого предмета, громоздко расположившегося на
праздничном обеденном столе. Дрожь охватила все тело, сердце сдавило
мучительным приступом и горький вопль, переходящий в мучительный стон,
усилил чувство утраты. То, что находилось в этой чудовищной коробке, было
каким то непостижимым образом связано с хозяйкой, но вызывало такое чувство
ужаса, что пес оскалился и глухо зарычал. Через какое-то время, люди вынесли
тяжёлый ящик на улицу, погрузили в машину и увезли. Франт в нерешительности
заметался по двору, преследовать странный предмет он не решался, но в то же
время, смутное ощущение, что это последняя надежда найти хозяйку, заставило
его запоздало броситься вслед удалявшемуся автомобилю. Расстояние
стремительно увеличивалось. Пробежав два квартала, он окончательно потерял
следы машины.
Вернувшись во двор, Франт быстро
взбежал по лестнице, толкнул лапами знакомую дверь, неожиданно звонко
залаял, вожделенно прильнул носом к замочной скважине и принюхался. Ещё
присутствовавший аромат родного дома грубо перекрывался резким запахом
химии. Отшатнувшись как от удара, пёс рванул вниз, опять вернулся к двери,
снова выбежал на улицу - всё напрасно, едва уловимые, таяли в воздухи
последние частицы домашнего духа.
Шли дни, от ухоженности пса остались
одни воспоминания. Уши обвисли клочками нестриженой шерсти, на брюхе надежно
обосновались колючки. В спине появилась особая приниженная линия. Какое-то
время, еду в одноразовой посуде выставляли в подъезд сердобольные соседи.
Франт покорно облизывал шуршащие пластиковые тарелочки, сглатывал вязкую
слюну и возвращался на свой пост. Фигура собаки, стойко обращенная мордой в
сторону, когда-то родного, подъезда, стала привычным элементом дворового
пейзажа. Его никогда не видели в компании других бездомных собак. У него не
было своих собачьих дел, практически вся его жизнь проходила в бесплодном
ожидании у дверей подъезда. Приближалась зима. Так и не научившись повадкам
бесхозной собаки, Франт осторожно рылся в мусорном баке, смущенно отбегая
при приближении ворон. У него появилась новая привычка, лохматый, худой пёс
понуро ходил по кругу перед подъездом, как будто был привязан невидимой
верёвкой.
Светлана Тихоновна наблюдала из окон
своей квартиры за передвижениями одинокой собаки. Эти ритмичные, лишённые
смысла движения странным образом завораживали внимание и напоминали ...
детство. Блокадная зима, бесконечные передвижения за водой, дровами,
хлебом. Эти долгие, отнимавшие последние силы походы, не давали прерваться
тонкой нити жизни, поддерживали слабый, призрачный огонёк надежды.
Отогнав воспоминания, пожилая женщина достала из старенького, покосившегося
шкафчика полбуханки черного хлеба, экономным движением отрезала два куска и,
подумав, намазала тонким слоем масла.
Выходя из
дома, она остановилась у почтового ящика, проверить газеты. Наклеенное на
дверцу ящика, написанное крупными неровными буквами обращение к расхитителям
газет действия не возымело, ящик был снова пуст. Погрозив в пустоту
дрожащим, гневным кулаком, старушка медленно спустилась по лестнице, подошла
к собаке и неубедительно приговаривая "Франтик, Франтик, покушай", положила
перед ним бутерброды. Пёс, не подымая головы, аккуратно подобрал угощение и
быстро проглотил. В животе у него громко заурчало. Женщина вздохнула,
покачала головой и пошла за покупками в ближайший магазин. По дороге её не
оставляла мысль о собаке, и войдя в дверь она решительно направилась к
мясному прилавку. Светлана Тихоновна умела рассчитывать и деньги и продукты,
потому и в этом месяце она отложила денежку на любимые шоколадные конфеты
"Мишка на Севере". Но вид пса, его худые рёбра, а особенно этот звук,
исторгнутый из недр голодающего существа, вызвал чувство сострадания и домой
женщина шла, зажав под мышкой пакет с приличным куском мяса на сахарной
косточке. Дома она аккуратно срезала мясо с кости, сварила бульон, она
поставит его в кастрюльке в холодильник, теперь можно будет несколько дней
подкармливать пса мясным бульоном. А сегодня у него будет небольшой
праздник, она отнесёт ему настоящую косточку. Мясо он получит завтра,
Светлана Тихоновна хорошо помнила, как тяжело воспринимал съёжившийся от
голода желудок нормальную еду.
С этого дня, Светлана Тихоновна
постоянно кормила собаку, несмотря на усилившиеся боли в суставах и
неимоверную слабость, делавшую подъем по лестнице сложной операцией,
занимавшей отдельное время. Пожилая женщина исправно носила остатки со
своего стола, раз в месяц - обязательную косточку, завела Франтику даже
специальную мисочку. Пёс благодарно принимал угощение, уже узнавал её
издали, но все попытки заманить его к себе домой оказывались тщетными. Франт
смирно следовал за женщиной до её подъезда, где останавливался, опускал к
земле голову и понуро брел обратно к своему неизменному посту. Так
продолжалось до середины зимы.
В январе, Светлана Тихоновна слегла.
Тяжелое, темное, северное небо, казалось, придавливало к земле, лишало сил.
Хмурая, слякотная погода угнетающе действовала даже на прирожденных
оптимистов, к коим относила себя и старая женщина. Только через 4 дня,
смогла она встать с кровати и подойти к окну. Сквозь тусклое, невнятное
освещение, старушка пыталась разглядеть Франтика. Пятачок перед подъездом
пустовал. К вечеру этого дня, Светлана Тихоновна, вконец обеспокоенная
отсутствием пса и напуганная штормовым предупреждением, объявленным по
радио, решилась идти на улицу. Непослушные руки долго не попадали в рукава
старенького пальто, ещё труднее было наклониться, чтобы натянуть на ноги
войлочные сапоги с калошами. Вытирая со лба холодный липкий пот, Светлана
Тихоновна старалась ритмично дышать через рот, чтобы не спровоцировать
сердечный приступ. Прошло не менее получаса, прежде чем ей удалось добраться
до дверей квартиры. Открыв дверь, женщина неожиданно увидела смутную тень на
пороге, почти теряя сознание, старушка успела нажать выключатель, вспыхнул
свет, в дверном проёме стоял ... Франтик.
К весне Франт совершенно прижился,
перестал скулить по ночам, из его неровно остриженной шерсти были вычесаны
последние колючки, и он уже окончательно забросил свой печальный пост. Так
как сил выгуливать пса каждый день у Светланы Тихоновны не было, она
выпускала его одного. Пес новой, свободной пружинной походкой сбегал с
лестницы и отправлялся по своим собачьим делам. Весьма скоро он был замечен
в участии в собачьих свадьбах, жизнь налаживалась. После долгих, беспечных
отлучек он возвращался под дверь Светланы Тихоновны, сворачивался мирным
калачиком и дожидался, либо того, когда сбегавшие по лестнице и завидевшие
пса соседи звонили в дверь, либо, когда хозяйка, уже истощив терпение, сама
не открывала дверь, собираясь идти его искать. Франт предупредительно
гавкал, сладко потягивался и с шумом втягивал влажным носом родной запах -
запах Дома.
Амалия Закирова (Санкт-Петербург,
Россия)
рисунок Веры Соловьевой
обсудить рассказ
