Сюзан Крейт
|
Ученый Сюзан Крейт
(Susan Alexandra Crate) автор ряда книг
и статей, проводит свои исследования в области культурологической и
политической экологии, политической охраны окружающей среды, развития
самобытных народностей. Она вовлечена
также и в
изучение глобального изменения климата в Сибири, России и заполярного
Севера в целом.
Профессор Сюзан
Крейт сотрудник кафедры экологической антропологии при университете
Джорджа Мейсона в городе Фэйрфакс, штат Вирджиния,
США.
|
Интервью с Сюзан:
Где вы сейчас работаете? В чем заключается ваша
работа?
Я работаю профессором по специальности
"Экология
Человека", на кафедре
"Наука и Политика Окружающей Среды"
(Environmental Science and Policy)
Университета им.
Джорджа Мэйсона (Фэйрфакс,
штат Вирджиния,
США). Здесь я читаю лекции для студентов и аспирантов по циклу курса "Экология человека"
- дисциплина, изучающая взаимодействие человека
с окружающей средой. Также я провожу исследования как в Вилюйском
регионе Республики Саха (Якутия), так и здесь, в Америке - по
комплексному изучению долины реки Потомак.
Где вы учились и что определило выбор вашей
профессии? Сбывается ли то, о чем вы мечтали, когда поступали в
университет.
В 1983 г. я получила степень бакалавра по специальности "Наука об окружающей
среде" (Environmental Studies)
в Колледже Варен Вилсон (Warren Wilson College),
а в университете Северной Каролины в г. Чапел Хилл (UNC Chapel Hill)
- магистерскую степень по фольклору в 1994 г., а также степень доктора
наук в 2002 г. Это были годы не последовательного обучения в
университете и аспирантуре, а годы работы, проведения исследований,
путешествий в перерывах между очередными ступенями учебы. Большая часть
моего исследовательского интереса сконцентрирована на результатах моих
наблюдений во время поездок по России. Начиная с 1987 года я работала на
Украине, в Туве, Бурятии, Монголии и в Республике Саха. Темой дипломной
работы был анализ празднования якутского праздника ысыах, а темой
докторской диссертации стало изучение процесса адаптации якутов
Вилюйской зоны после распада СССР, а именно, их адаптации на уровне
ведения продовольственного хозяйства для домашних нужд.
Недавно у вас вышла в свет книга. Расскажите,
пожалуйста, о чем она?
Книга
называется "Коровы, Род и Глобализация: Этнография Устойчивого
Развития". Это этнографическое описание истории, географии, экологии,
культуры, а также обсуждение современных путей существования и развития
деревни вилюйских якутов. Книга также анализирует вилюйских якутов на
примере взаимосвязи коренного населения с горной и алмазной
промышленностью Северо-Западных Территорий Канады, а также на примере
таких взаимосвязей в горной промышленности в мире.
Из книги
Сюзан "Коровы, Род и Глобализация: Этнография Устойчивого Развития"
"Мы
проснулись в темноте, чуть освещаемой отблесками огня из печки. Маруся
включила свет, высветивший завитушки ледяных узоров на окне у изголовья
моей кровати. Семь утра. До восхода солнца еще три часа, но до этого
надо сделать много дел.
Я
приподнялась в кровати и поймала сонный взгляд Тани. Мы встали и
оделись... Чтобы защититься от холода (минус 45 градусов по Цельсию) мы
одевались долго и плотно
- было надето множество всякой теплой одежды. Четырехлетний Максим ждал нас неподалеку, ему нетепрпелось увидеть чудо,
которое случается во время таких холодов: когда открывается дверь,
плотные клубы морозного тумана врываются в дом, растекаются по полу и
тают в тепле под кроватями и столами.
На улице
безветренно и холодно. Морозный воздух ударяет в мое лицо - единственную
открытую часть тела, кусает глаза и ноздри, унося последние остатки
сонливости. Небо по всему горизонту еще по-ночному черное, лишь мерцают
многочисленные звезды. Наши валенки скрипят по расчищенной дорожке,
ведущей к хотону (сарай для коров). Маруся с усилием открывает
дверь хотона, позволяя волне морозного тумана клубиться по полу
помещения и коровы как бы стоят в облаках.... Они осторожно отступают от
меня - чужака в их мире, а Маруся успокаивает их своим голосом.
Хотон,
это как бы
дом для тех пяти коров, и их почти годовалых телят, что в нашем
хозяйстве. Он неравномерно освещается тремя лампочками на потолке. Надо
сказать, хотоны делают невысокими специально
- для уменьшения
потерь тепла. В то утро, пока Маруся смазывала вымя коровы специальным
жиром, я посмотрела наверх. Весь потолок был покрыт влажной паутиной. И
между ней я заметила два маленьких квадратных дымохода, примерно в
четыре дюйма шириной. И еще что то странное попало на мои глаза - нечто
похожее на тоненькую веревку или несколько веревок. Приглядевшись, я
увидела что это украшенная небольшими кусочками ткани нить из волос
животных, протянутая между двумя средними перекладинами.Я долго
рассматривала все это в полутьме хотона...
Затем
началась дойка. Я меняла полные ведра на пустые, пока Маруся и Таня
доили коров. Когда Таня закончила доить, мы вышли наружу и приготовили
сено для каждой коровы, равномерно разложив его по загону. Выпустив
коров наружу, вычистили настил, и сложили навоз прямо за стойлом. В
довершение всего нам предстояло отвести коров к Марусиному ойбон,
водопою (прорубь на озере или реке). Но нам пришлось подождать
пока взойдет солнце и согреет воздух. А пока мы вернулись домой попить
чаю.
За чашкой
дымящегося чая я спросила Марусю о том, что висело между перекладинами
хотона. Она объяснила, что это салама (священный дар
почитания небесным божествам-защитникам, который служит для них дорогой
с небес в хотон). Каждый год необходимо вешать новую салама
во время приближающегося отела коров, для обеспечения их защиты,
плодовитости и хорошего здоровья. Веревочка из конского волоса
символизирует силу и энергию. Миниатюрные берестяные ведерца привязанные
с краю - это место для оладьев, приношения божествам.
Мы
вернулись к нашему чаепитию, и я подумала о том, как поразительно, что
это священнодействие все еще продолжается, несмотря на запрет этнических
ритуалов во время Советского периода. И я мысленно перебрала в памяти
все, что знала о сохраненных народом Саха традициях во времена
исторических перемен, выживния и адаптации.
В то утро
Марусина салама стала для меня живым символом и доказательством
адаптивного восстановления, которое сохранили Саха."
Запись в
журнале. 9 января 2000.
Тумул, Россия.
|
В вашей книге вы
описываете, как в первый раз
приехали в Якутию. Однако до этого вы уже побывали в Украине, Туве, Бурятии и Монголии. Как
получилось, что вас заинтересовала именно Якутия? И почему вы выбрали
Вилюй?
С 1987 по 1991, я работала и путешествовала по
Украине, Туве, Бурятии и Монголии.
В 1991 г. получила приглашение на
участие в международной конференции по варганной музыке
в г. Якутске. Во
время конференции, мы все участвовали в празднике ысыах в разных районах
Якутии. Я поехала в г.Вилюйск. Меня поразила сохраненность традиционных
элементов празднования ысыах в сравнении с традиционными
празднованиями похожих фестивалей в южной Сибири.
В тот период я как раз
была в процессе определения темы моей
дипломной работы, и я решила заняться изучением празднования ысыах, его исторических
истоков и его
современного состояния. Мне все говорили, что
лучшие ысыахи проводятся в Вилюйске и Сунтаре и посоветовали поехать
именно туда.
Вы почти свободно говорите на якутском языке.
Какие у вас были трудности в изучении языка? Язык имеет отпечаток
истории или культуры народа. Какие языковые особенности якутского
языка вызвали у вас интерес к истории или культуре якутского народа?
Впервые я заинтересовалась якутским языком в
1992 при подготовке дипломной работы о празднике ысыах. Мне
приходилось общаться со многими людьми, в том числе и со стариками, не
говорящими по русски. Я же могла разговаривать только по русски.
Поэтому со мной всегда был переводчик, помогавший мне переводить с
якутского на русский. Во многих случаях рассказчик начинал
подробно рассказывать об ысыахе или же о других аспектах культуры саха.
По реакции окружающих я видела, что это очень интересно и с нетерпением
ожидала перевода. Но переводчик поворачивался ко мне и извиняясь
говорил, что не знает как перевести сказанное на русский. Это само
по себе говорит о том, как язык связан с культурой. Очень часто
трудно, если вообще такое возможно, перевести концепции и культурные
понятия с одного языка на другой. Вернувшись в США, я нашла
агенство, выделяющее гранты для финансирования людей, интересующихся
языками непреподаваемыми в США. Я получила грант по программе "Обучение
языку на местах" ("On-site language training") и девять месяцев изучала
якутский язык. Первые шесть недель я провела в ЯГУ. Но
единственным местом, где я слышала якутский язык была кафедра
университета. В то время (1993) в Якутске все говорили на русском.
Поэтому я поехала в Элльгяи, где я могла учить язык днем и ночью в
благоприятном для этого окружении. Потребовалось немало времени
для жителей Элльгяи, чтобы привыкнуть к человеку, выглядевшему для них
как русский (большой нос и все остальное) и говорящему на саха. Я
очень быстро научилась якутскому языку благодаря поддержке окружающих.
Вам очень нравится петь
якутские песни. Когда вы в первый раз услышали якутскую песню,
которую очень полюбили и решили выучить?
Впервые я услышала якутские песни во время
моей первой поездки в Якутск на первый фестиваль варганной музыки в
1991. Но наиболее запомнившийся момент произошел весной 1992,
когда я ездила в вилюйский регион брать интервью об ысыахе. Я была
в Нюрбе и встретила группу из министерства культуры, которая готовились
к большому ысыаху под эгидой ЮНЕСКО. Во время совместного ужина
кто то предложил спеть и все запели
“Нюргуhуннар”.
Я попросила для себя записать слова песни и выучила их. После я
выучила много других песен. Песни Саха прекрасны!
Вы целый год прожили в якутском селе, знаете не по наслышке о проблемах
деревни. Как на ваш взгляд их можно решать?
Это
сложный вопрос, над которым я всегда задумываюсь. Я только что завершила
трехгодичный проект Национального Научного Фонда (National Science Foundation),
который занимался изучением устойчивого развития общин. Эта проблема,
которой мы уделили самое большое внимание. Вкратце я могу сказать, что
существует много проблем на селе и это понятно
- мы знаем, как
происходило это самое развитие в селах. Села, которые мы сегодня видим -
это результат коллективизации и дальнейшей консолидации
агропромышленного производства в эпоху СССР. Коллективные, а позже
совместные государственные хозяйства являлись сердцем сел, так как они
обеспечивали рабочими местами, а также мясо-молочной продукцией. Сейчас
производство продукции происходит только в домашних условиях, а рабочих
мест стало совсем мало. Люди до сих пор компактно проживают в селах, но
они вынуждены восполнять необходимые ресурсы дополнительными усилиями
-
охотой, рыболовством, хозяйствованием на сайылык и т.д. Вдобавок,
существующие рабочие места все еще зависят от государственного
финансирования, которое в свою очередь зависит от прибыли алмазной
промышленности. В свою очередь, это создает зависимость, которая влечет
необходимость создания местного хозяствования и следовательно,
необходимость собственного выбора. На селе все еще существует огромный
потенциал. Большинство жителей, которых я знаю
- талантливые люди с
прекрасной деловой хваткой. Вопрос лишь в том - как село может
реализовать свой собственный потенциал? Есть примеры, где намечается
прогресс - например, если села располагаются близко к районным центрам
или к столице, они могут перерабатывать свою мясо-молочную продукцию и
продавать ее. Но в то же время, для отдаленных сел выход на рынок очень
ограничен. Другая серъезная проблема связана с проблемой молодежи. Большинство молодых людей вынуждено выезжать, чтоб получить высшее
образование, но по окончании обучения для них нет возможности
трудоустроиться в родном селе вопреки их большому желанию вернуться туда
обратно. Это в свою очередь и питает ту проблему, о которой я говорила
выше - необходимость развития собственной экономики. Большая часть моего
внимания направлена на сравнение ситуации в этих селах с другими селами
заполярных регионов. Я думаю, что у нас есть чему поучиться друг у
друга.
Хотели ли бы вы, чтобы ваша дочь пошла по вашим стопам?
Конечно, я
бы хотела, чтоб Кэтти смогла продолжить мою работу. Но в то же время, я
ничего не сделала и ничего не делаю, чтобы подтолкнуть ее к этому. У ней
свой путь в жизни. Моя роль как матери - помочь ей реализовать ее мечты
и желания - без разницы какие они и насколько отличаются от моих
собственных.
"Коровы, Род и Глобализация: Этнография
Устойчивого Развития"
(Cows, Kin, and Globalization: An
Ethnography of Sustainability)
Крейт в своей работе представляет первый
исследовательский проект по изучению культуры и экологии народов Сибири
- якутов Вилюя, современных коневодов и скотоводов северо-восточной
Сибири.
Автор, путем проведения паралелей
экономических факторов мирового масштаба с экономическими факторами
региона Якутии, представляет читателю взгляд на то как процесс
глобализации, а соответсвенно и модернизации влияет на изолированную и
этническую группу людей. Крейт подробно описывает факторы
негативно отражающиеся на жизни народа, тесно связанных с проблемами
окружающей среды, а также с историческим прошлым. Крейт указывает на то
как многомиллионная алмазодобывающая промышленность, частично
управляемая саха, является причиной межнациональной розни, ровно как и
причиной загрязнения окружающей среды. Новая книга исследователя Крейт
адресована специалистам в области экономической и экологической
антропологии и всем, заинтересованным в вопросах развития самобытных
общин и народностей, глобализации, прав малочисленных народов Евразии,
проблемах связанных с распадом Советского Союза, и окружающей среды.
|
|
"Коровы,
Род и Глобализация" объединяет в три книги в одной: описание сибирского
народа Саха, сравнительную оценку влияния добычи полезных ископаемых на
коренное население, и тщательное изучение возможностей и рисков
сосуществование алмазной промышленности и местного населения. Так как
книга объединяет эти темы в одну, она идеально подходит для студентов и
учеников, изучающих экологию, географию и антропологию.
Josiah Heyman,
University of Texas at El Paso
В этой
богатой деталями работе, Сюзан Крейт предлагает новый взгляд на старую
проблему. Ее этнография вилюйских Саха описывает многие стороны
повседневной жизни одного из коренных народов современной России. Эта
работа, являющаяся культурным, экологическим, историческим и
сравнительным исследованием, предлагает ответы на "как" и "почему"
человеческой адаптации. Если коротко, эту работу можно сравнить с
многогранным драгоценным камнем.
Barbara Rose
Johnston, Center for Political Ecology, Santa Cruz, California
|
Заказать книгу можно на
сайте издательства
"Altamirapress"
Веб-сайт Сюзан Крейт (на английском)
Обсудить
интервью и книгу можно
здесь
Read this article about Susan Crate - in
English
Благодарим участников "Саха
Диаспора" за помощь в подготовке материала для публикации.
15 января 2007
|